Неточные совпадения
Уж на третий день, совсем по другой дороге, ехал мужик из Кудрина; ехал он с зверовой собакой, собака и причуяла что-то недалеко от дороги и начала лапами снег разгребать; мужик был охотник, остановил лошадь и подошел посмотреть, что тут такое есть; и
видит, что собака выкопала
нору, что оттуда пар идет; вот и принялся он разгребать, и
видит, что внутри пустое место, ровно медвежья берлога, и
видит, что в ней человек лежит, спит, и что кругом его все обтаяло; он знал про Арефья и догадался, что это он.
Распорядился мерзавцевы речи на досках написать и ко всеобщему сведению на площадях вывесить, а сам встал у окошка и ждет, что будет. Ждет месяц, ждет другой;
видит: рыскают мерзавцы, сквернословят, грабят, друг дружку за горло рвут, а вверенный край никак-таки процвести не может! Мало того: обыватели до того в
норы уползли, что и достать их оттуда нет средств. Живы ли, нет ли — голосу не подают…
В черной громаде пролета, точно
нора, светилось оконце мостового сторожа, и сам он, как ничтожный светляк, выполз из этой
норы, с фонарем. Он тотчас же
увидел на мосту иностранца, а это всегда нравится американцу. Сторож похлопал Матвея по плечу и сказал несколько одобрительных слов.
— А я им говорю, что они сычи ночные, что они лупоглазые, бельмистые сычи, которым их бельма ничего не дают
видеть при Божьем свете! Ночь! Ночь им нужна! Вот тогда, когда из темных
нор на землю выползают колючие ежи, кроты слепые, землеройки, а в сонном воздухе нетопыри шмыгают — тогда им жизнь, тогда им жизнь, канальям!.. И вот же черт их не возьмет и не поест вместо сардинок!
Давно я не слыхал такой блестящей импровизации. Тушканчик стоял передо мной как живой. Я
видел его в
норе, окруженного бесчисленным и вредным семейством; я
видел его выползающим из
норы, стоящим некоторое время на задних лапках и вредно озирающимся; наконец, я
видел его наносящим особенный вред нашим полям и поучающим тому же вредных членов своего семейства. Это было нечто поразительное.
Он уверяет, что
видели хорька вместо норки, который, вероятно, бросился не в реку, а под берег, где у него была
нора; норка же, по его уверению, никогда к человеческому жилью не подходит.
— Но это вас от людей не отличает, вы ошибаетесь, — говорит Михаила. — Все так думают. Оттого и бессильна, оттого и уродлива жизнь. Каждый старается отойти от жизни вбок, выкопать в земле свою норку и из неё одиноко рассматривать мир; из
норы жизнь кажется низкой, ничтожной;
видеть её такою — выгодно уединённому! Это я говорю про тех людей, которые почему-нибудь не в силах сесть верхом на ближнего и подъехать на спине его туда, где вкуснее кормят.
Но не было своей
норы у Иуды, а был дом, и в этом доме он
увидел Иисуса.
Однажды проснулся он и
видит: прямо против его
норы стоит рак. Стоит неподвижно, словно околдованный, вытаращив на него костяные глаза. Только усы по течению воды пошевеливаются. Вот когда он страху набрался! И целых полдня, покуда совсем не стемнело, этот рак его поджидал, а он тем временем все дрожал, все дрожал.
— А кто ж их знает! Ведь их не
увидишь… Один-то раз тетка Матрена подглядела; пошла она с Иваном Левоновым в амбар к нему, мучицы насыпать; отперла дверь, а из закрома какой-то черненький выскочил и — в
нору; вроде как бы кошка, только подлиннее и с бородкой. Значит, схоронился от чужого глаза.